- Это самая реалистичная картина Сальвадора Дали, - донёсся до Виктора голос экскурсовода и разбудил его от нахлынувших мыслей. Он стоял напротив знаменитой "Корзинки с хлебом", а в голове мелькали мысли о прошлом, и он снова потерял грань между реальностью и какой-то непонятной фантастикой.

Он неслучайно выбрал Испанию для путешествия с Надей, которая несколько месяцев пыталась "раскрутить" его на романтическое путешествие. Он мог себе позволить отдых в самом роскошном отеле на Мальдивах, но его мало интересовал "пляжный" отдых. Именно здесь, в Испании, он мог вернуть в свою жизнь некое "чудо" и убежать от обыденности, пока она развлекалась в обществе горячих испанцев. Как ни странно, ему было всё равно. Он решал исключительно свои задачи, и искал то настроение, которое осталось после того "сумасшедшего" дня. Атмосфера театра "великого мистификатора" Сальвадора Дали как нельзя точно соответствовала его душевному настрою в данный момент.

Только недавно, казалось, он был на краю бездны! И не знал, что ему делать! И вот жизнь его сказочным образом вдруг изменилась - он уехал с Надей в Испанию - она не задавала ему вопросов, - ей было хорошо здесь. Да и он сам выбрасывал из головы мысли о сером фольксвагене. Действительно, так легче. Ничего не знать.

Виктор не искал лёгких путей в жизни. Они всегда таинственным образом находили его сами. А потом опять терялись...

Сейчас он стоял и, под видом заинтересованного рассматривания шедевров, думал о своём. Ему вспомнился Севастьян - странный тип. Плохо ли он поступил? С того дня его терзали всяческие угрызения совести. Даже когда он засыпал, тревожные сновидения мучали его: снова и снова сумка с деньгами превращалась вдруг в пыль, пепел и улетала от него, а сзади смеялся Севастьян и тем же звонким голосом, которым он вселял безотчётную надежду, пел песню "Жди добра у людей никчёмных... Верь, надейся... Любииии...".

Кто был этот странный человек? Откуда он взялся? Где он взял такие деньги и почему так спокойно носил их с собой? Виктор не мог дать ответы на эти вопросы, да и не хотел. Но что-то внутри не давало покоя и, несмотря на внешнее спокойствие, внутренняя гармония оставалась только мечтой. " Все хорошо,а будет еще лучше"- успокаивал он себя,но сердце предательски сжималось, когда в очередной раз он доставал купюры из кошелька. Севастьян... Жив ли он?

- Милый, - приторно-сладким голоском проворковала Надя, прижавшись к его плечу, - ты совсем отстал от экскурсовода. Ты такой замечательный у меня, - она потрепала его за щёку, смешно зажмуриваясь.

Виктор посмотрел на неё и, выдавив из себя подобие улыбки, проговорил:

- Сейчас, дорогая, я подойду. В жизни не видел ничего подобного.

Он кивнул в сторону картин, а Надя хихикнула и, чмокнув его в щёчку, беззаботно убежала поближе к экскурсоводу и группе туристов.

Виктор тоскливо посмотрел ей вслед. Перед глазами его промелькнул образ Любови, которую он так неожиданно повстречал и где-то в глубине души будто раздался её голос: "Только я не привыкла пить вот так, из бутылки...". Сердце его замерло. Уж слишком живо он представил это...

Сальвадор был определённо гением. Одна рафаэлевская шея чего стоила! Виктор вдруг представил, как Дали рисует эту картину и представляет её на Всемирном собрании художников, зал ему рукоплещет...

"Шея" повисла в воздухе.......

Виктор задрожал всем телом, вчерашний кошмар надвинулся на него зыбкой удушающей пылью. Из смрадных подвалов хранилища поднимались тени чудовищ. Вот они окружили его со всех сторон, и начали подтанцовывать под аккомпанимент балалайки, чудесным образом оказавшейся в руках Виктора. В своём безумном танце чудища простирали руки к небу, будто о чём-то моля всевышнего.

Затем появился Некто, орлиным взором окинул происходящее и всё разом исчезло. Так же внезапно, как и появилось.

"Что с Вами, молодой человек?", - перед ним склонилась..

... Кто склонилась перед ним, Виктору было неважно. Да и что ему было до того, что происходило вокруг! Картина будто поглотила его! Он что-то неопределённо ответил и, пытаясь побороть свой страх, вгляделся в картину.

Внезапно, - буквально на одно мгновение, - с этой картины ему улыбнулся... Севастьян!

Виктор в ужасе отпрянул от неё. Градинки пота скатились у него по спине.

Надя издалека заметила странное поведение супруга и, обеспокоенная этим, подбежала к Виктору.

- Что с тобой, любимый? Ты будто дъявола увидел! - она посмотрела на рафаэлевскую шею, - или там монстры нарисованы?! Да ты весь бледный! Фу, поганка!

Виктор очнулся. Лукаво преданные глаза Нади смотрели на него с улыбкой и недоумением.

- Всё хорошо. Пойдём отсюда. Просто картина показалась мне... Ну будто вот ты внутри неё оказываешься, понимаешь?

Надя дико расхохоталась, заставив Виктора пожалеть о последней сказанной фразе.

- Такой дурачок ты у меня!

Она щёлкнула его по носу и за руку потащила к остальным. Как в тумане Виктор шёл за ней на ватных ногах. Видение постепенно оставляло его, но сердце продолжало яростно биться...

В его сознании, под гулкие удары сердца, расползался красновато-сиреневый туман, поглощая все вокруг. Голос экскурсовода, увлеченно рассказывающий что-то об очередном творении Сальвадора Дали, безнадежно тонул в этом тумане и доносился уже откуда-то издалека.

- Дорогой, что с тобой? - как крик чайки прорезал туман испуганный голос Нади и сразу все потонуло во тьме.

"Где я?" - гулким эхом разнеслась в сознании мысль. Виктор открыл глаза и увидел над собой высокий белы потолок, покрытый тонкой сеткой трещинок. Он повернул голову вбок и увидел стоящую на фоне такой же белой, как потолок, стены кровать. На кровати, спиной к нему лежал человек. Он (или она?) закутался в тонкую простыню до самой шеи и поджал ноги к груди, будто сильно замерз.

Виктор медленно переводя взгляд осмотрел комнату - в ней не было ничего кроме двух кроватей. Он попытался подняться, но не смог. Тело не слушалось его...

Внезапно человек, лежащий на соседней кровати, застонал и повернулся лицом к Виктору. Холод прошел по его затылку, шее и потерялся где-то в районе лопаток. На какое-то мгновение Виктору почудилось, что это Севастьян. Но нет. Мужчина, смотревший на него внимательными водянисто-голубыми глазами, не был Севастьяном, но был очень похож на него.

Мужчина сел на кровати, не отрывая взгляда от Виктора и зябко кутаясь в простыню. Улыбка тронула его левую сторону лица, оставив при этом совершенно нетронутой правую.

- Очнулся наконец? Это хорошо! - скрипучим голосом произнес мужчина. Он со стоном поднялся с кровати и, приволакивая правую ногу, направился в сторону двери. - Сейчас, сестричку позову, - оглянувшись уже в двери пояснил мужчина и исчез за дверью как привидение.

"Боже! Что же со мной случилось?!" - Испуганно подумал Виктор и почувствовал как внутри него нарастает паника...

"Я сошёл с ума..." - пронеслось у него в мозгу. "Слишком много потрясений... работа... сумасшедшая цыганка... Лулу, которую пришлось оставить на попечительство соседки родителей... Любовь... Севастьян... фольксваген... деньги... Испания..."

Всё было взаимосвязано. Всё. "Банда сумасшедших? Цыганка, Лулу, Любовь, Севастьян? Какой бред!"

"Или нет...быть может это наказание за Севастьяна? И я теперь всю оставшуюся жизнь буду расплачиваться за то неверное решение. Что если я все-таки оказался трусом, выбрав самый простой способ решить все свои проблемы?" Размышления Виктора прервались до боли знакомым звуком.

В коридоре послышались шаги. Стук каблучков эхом раздавался в его голове. Дверь открылась и Виктор увидел Надю. Она была одета в форму медсестры, только черную. С наигранно-скорбным выражением лица Надежда подошла к его кровати и, склонившись к самому его уху, нежно прошептала:

- Котик, мне так жаль что ты умер...

Когда она выпрямилась, он обнаружил, что к его руке подсоединена капельница. Надя хищно улыбнувшись, проколола стенку трубки шприцем и ввела в нее воздух. Вытащив и убрав шприц в сумочку, она снова наклонилась к нему, поцеловала в лоб и улыбнулась:

- Прощай, котик, спасибо за все.

Развернувшись к нему спиной, Надя вышла из комнаты. Виктор попытался закричать, позвать на помощь, но не смог. Рот не открывался. Его губы будто срослись, не желая выпустить наружу ни одного звука.

Вернулся сосед по палате и, сев напротив него, стал наблюдать, как в трубке медленно, но верно продвигается вниз пузырек воздуха. Он улыбнулся левой половиной лица:

- Так ты не узнал меня? Я Севастьян...

Виктор открыл глаза. Белая комната. И он в ней один. Сон? Он не знал. Всё смешалось в кучу.

В комнату вошла девушка в чистеньком беленьком халатике. Она с улыбкой глянула на Виктора...

Это был большой-пребольшой глюк, потому что она была ужасно похожа на ту самую цыганку в киоске недалеко от его квартиры...

Главное - это не Надя...

Он в испанском сумасшедшем доме, определённо. В Испании тоже ведь есть свои цыгане?

Медсестра села на край кровати Виктора и с той же самой загадочно-непредсказуемой улыбкой дотронулась до его руки, лежащей поверх одеяла.

То, что говорила она дальше, он не понимал, потому что говорила она по-испански...

- Ай донт спик...

Медсестра приставила пальчик к губам и продолжила что-то говорить.

Докатился! Будут теперь два раза в день шприцами колоть, а если когда-нибудь и выйду отсюда, то обязательно пропишут таблетки. А через месяц или таблеток наглотаюсь и - тихонько от передозировки... или же в ванне - бритвочкой по ручке! И всё! Нету Виктора! Да и кому это будет интересно? Навряд ли Наде будет нужен муж-псих. А началось-то всё из-за чертова увольнения!

- ...Не переживайте, - донесся до его сознания приглушенный мужской голос, - все с вашим мужем нормально. Операция прошла успешно, теперь только осталось подождать пока он придет в себя. - Виктор приоткрыл глаза и увидел Надю в белом халате стоящую рядом с видным мужчиной. Его улыбающиеся глаза посмотрели на Виктора - О! А вот он уже и вернулся в наш бренный мир из страны грез!

Медсестра гладила его руку и смотрела на него, как на самого, что ни на есть, сумасшедшего.

Ну, несите ваши шприцы! Давайте! Убивайте меня медленно и печально...

Медсестра встала с кровати, что-то затараторила на своём и вышла из комнаты.

Она его услышала. Пошла за шприцами.

"Русские не сдаются!" - подумал Виктор и закрыл глаза.

Он уснёт, пооснётся и будет дома. Надя ему расскажет, что случилось, и окажется, что они только собираются в Испанию... или нет, он пойдёт на работу, и окажется, что его не уволили и увольнять не собираются.

Надя подошла к нему и села, закинув ногу на ногу.

- Ну как ты, котик? - Лучше бы она просто молчала.

- Я в сумасшедшем доме, да?

- Хи-хи-хи!.. - Надя прищурила глазки и улыбнулась. - Нет, ты, котик, в больничке! Нам повезло! Здесь был русский врач. - Мужчина подошёл к кровати Виктора и произнёс:

- Вам крупно повезло, Виктор Саныч. Потому что эти испанские врачи любят из мухи раздувать слона.

- Да, котик, тебе крупно повезло... - проворковала Надя, опустив ресницы.

Виктору хотелось убить Надежду. За ее дурацкое хихиканье,сюсюканье,да просто за то что она была рядом. Его бесило все и хотелось побыть одному. Он огляделся по сторанам и от увиденного стало еще гаже.

" Я хочу домой. В дом где жили мои родители. Лечь на кровать,закрыться с головой под одеялом и просто заснуть ."

"Что же со мной случилось?"

- У тебя такая страшная штуковина произошла!.. - Надя сделала круглые глаза и надула губки. - Я так испугалась! Но Олег Дмитриевич сказал, что всё будет хорошо! Неужели на тебя так действует искусство?

"Ну,сначало тебя и вправду хотели отправить в сумашедший дом,"- начала Надя,-"но потом, я вмешалась и ....ммм, короче в психушке мест не было, а здесь были, вот ты и тут...."

Виктору стало по-настоящему страшно.

- Да ладно, ладно... шучу-шучу... - Надя захохотала в голос, а вместе с ней и Олег Дмитриевич.

"Очень смешно! Просто обхохочешься!" - уныло подумал Виктор.

- Ну не обижайся, котик! Ты такой молчаливый стал последнее время... я хотела тебя развеселить, а получилось... ну не обижайся! И не заглядывайся на медсестричек! Они, конечно, жгучие испанки и всё-такое прочее, но не забывай, ты женат! - последние слова она произнесла таким тоном, как-будто бы Виктор всю поездку только и делал, что ухаживал за этими-самыми жгучими испанками, а она, Надя, скромно сидела в номере отеля и вязала носки!

В комнату вошла та самая медсестра с тележечкой, на которой стояло два подноса с чем-то аппетитно пахнущим. Один у неё забрал сосед Виктора, сказав что-то по-испански, другой вместе с тележечкой медсестра подкатила к Наде.

Олег Дмитриевич ещё раз пронзительно посмотрел Виктору в глаза, развернулся и вышел вслед за медсестрой.

- Кушай, котик, кушай... - с улыбкой говорила Надя, глядя как Виктор пытается сесть на кровати, подложив себе под спину подушку. - Тебе нужно набираться сил, а то станешь тощим и... страшненьким.

- Вон как твой сосед, - Надя глазами показала в сторону кровати "тощего" соседа. - Попрошу, чтобы тебя перевели в другую палату, а то лежишь тут со всякими.... А мне, Вик, за тебя страшно!"

"Хм.., - подумал Виктор, - а ведь права, и вправду страшненький."

- Ты кушай, кушай, а я пока схожу к Олегу Дмитриевичу. Тебя просто обязательно должны перевести в другую палату!

Надя встала, послала Виктору воздушный поцелуй и, гремя каблуками, довольная собой, с чувством выполненного долга, вышла за дверь.

Тут на Виктора нахлынули воспоминания, о работе, о Лулу, о том злосчастном дне... И эта картина..." С чего бы это вдруг на меня так подействовал "Хлеб в корзине"? Слишком, слишком много вопросов для такого человека, как я."

"Трус или герой?" - спросил он самого себя. Ответ следовало искать в том дне. "Трус..." - решил всё-таки он.

Дверь откурылась и в палату вошла медсестра. Она с улыбкой забрала поднос у соседа, что-то затараторила по-испански, он ей что-то невнятно ответил...

Сестра ушла. Прислушавшись к удалающимся шагам и убедившись что рядом с палатой больше никого нет, Виктор повернулся к соседу и спросил:

- А вас-то суда каким ветром занесло, Севастьян?"

Севастьян с удивлением посмотрел на Виктора, что-то сказал по-испански и отвернулся к стене.

"Все-таки не он" - облегченно вздохнул Виктор и без особого аппетита принялся за еду, одновременно обдумывая ситуацию, в которую он попал. "Так ведь и не сказала, что со мной случилось! - Он с досадой посмотрел на дверь, за которой недавно скрылась жена. - И что это за жуть мне снилась? Бррр... - его даже передернуло от вспомнившегося момента сна, когда Надя ввела в трубку капельницы воздух, - ну и приснится же!" - поковыряв вилкой в тарелке, он отодвинул ее от себя и взял стакан с ярко-оранжевым соком.

Сделав три глотка, Виктор начал обдумывать алгоритм последующих действий. "Так, первое, нужно всё-таки узнать, что со мной произошло," - сказал он вслух, зная, что сосед его не поймёт. "Второе, когда мы уже наконец-то свалим из Испании.."

Сосед косо глянул на Виктора и накрылся одеялом с головой.

"Третье... погулять с Лулу..." - почему-то подумал он. "А четвёртое... четвёртое - это найти... работу. Нельзя сидеть без дела!"

В палату вошла Надя. Она была немного взъерошенна и красна, но довольна собой.

- Эти дураки не хотели тебя переводить, но Олег Дмитриевич их упросил! Давай, вставай!.. - говорила она, подскакивая к кровати и дёргая Виктора за руку. Затем, немного подумав, она добавила приторно-ласково: - Котик, давай я тебе помогу...

Надя протянула Виктору мятую футболку и спортивные штаны.

- Какой же ты всё-таки неаккуратный... - сказала она и сощурила глаза.

В этот момент Надя напомнила Виктору его маму. Точно такие же сощуренные глаза, такая же интонация голоса."Хм....и почему я раньше не замечал этого?" - спросил сам у себя Виктор.

Вместе с этим воспоминанием на Виктора нахлынули и другие, о детстве, о школьных годах, о доме, в котором они втроём тогда жили...

Но всё когда-нибудь заканчивается. Даже приятные душе мысли.

Надя тряхнула его за плечо и произнесла:

- Котик, ты меня пугаешь! Ты теперь такой странный!.. Я боюсь тебя... - томно протянула она и улыбнулась в 32 зуба.

"Не знал, что воспоминания молодости придают моему лицу странность, хотя не знаю, не знаю...."

Одевшись, Виктор в сопровождении Нади вышел из своей бывшей палаты и направился (по словам Нади) в свое новое место пребывания. По пути Надя всё время что-то тараторила, трещала, впадая то в диковатый смех, то в холодные рассуждения. Виктор её не слушал, он думал, думал, думал и ещё раз думал. А что ему ещё оставалось делать? В таком положении это было самое благоразумное.

Хотя кто знал, что делать в таких ситуациях? А может быть, думать совсем было и не надо? Может нужно просто расслабится и попробовать отдохнуть? От безустали трещавшей под ухо Нади от, до боли похожего на Севастьяна, соседа по палате, да хотя бы от этого чёртова кризиса.

Надя открыла дверь палаты перед Виктором и задумчиво прислонилась к стене.

Мимо пробегали медсёстры, что-то тараторя по-испански, солидные испанские врачи с невозмутимыми лицами, молодые студенты-практиканты...

И никому не было дела до двух одиноких русских.

Надя потянула Виктора за рукав и произнесла совершенно нормальным голосом, что очень насторожило его:

- Подожди, пожалуйста, ... я... я хотела сказать, что... ну... - Она посмотрела ему в глаза, но он ничего не понял, что она хотела ему ими объяснить. Надя покачала головой, закинула руки ему на шею и поцеловала. Виктор недоуменно погладил её по волосам.

- Ты на меня не сердись... просто... я тебя люблю, только... ты... ну...

- Я не сержусь. За что?

Надя отстранилась от него и протянула скомканную бумажку.

- Я пойду... в гостиницу, а то уже две ночи не спала... - Надя незаметно вытерла глаза.

- Давай я с тобой? Мне здесь так неуютно. Да и совсем здоров я!

- Не надо. Ты лучше лечись...

Надя развернулась и пошла вдоль по коридору, придерживаясь за стену.

Виктор ничего не понял. Ничего. Ему показалось, что Надю подменили. Что это не его Надя. То есть она его, как в студенческие годы... она была именно такой.

Он ничего не понял и не хотел понимать.

В новой палате было хорошо. Так же хорошо, как и одиноко. Здесь было всё - прямо-таки люкс номер. Чистый рукомойник, сияющая белизной простыня, кабельное телевидение - испанское, правда. Даже ковер был! Почти домашняя атмосфера! Надя не поскупилась на содержание мужа. Да и что было скупиться - в их номере отеля лежала заветная сумочка с деньгами - память о Севастьяне. Виктор, конечно, не хотел снимать деньги со счёта, но Надя так просила, просила, - уж так она жаждала исполнения своей мечты - секс на купюрах, усыпанная банкнотами кровать...

"И как я на это купился", - мрачно подумал Виктор, перечитывая в сотый раз записку.

Первой мыслью после прочтения, было - бежать и гнаться. Но палата его была закрыта, а громкий стук и разбитая посуда с обеда - вызвали лишь появление странного доктора, который что-то вежливо сказал по-испански и, после попытки Виктора прорваться наружу, двое санитаров скрутили его и сделали укол... Который усыпил "буйного пациента"...

И вот теперь, горемыка-миллионер - сидел на больничной койке и читал это письмецо от странно-сладкой в последние дни Нади - он так был поглощен своими страхами и фантазиями, что умудрился этого не заметить и проглотил наживку.

Виктор с тоской вспомнил Севастьяна, убеждал себя в очередной раз, что сделал всё правильно. Потом снова взгляд падал на слова из записки, размытые слезами - "...Дорогой, любименький Витя! Ты славный парень, но жизни меняются. И ты должен знать, что я не могу поступить по-другому. Я уезжаю. И прощаюсь с тобой. В номере отеля оставила тебе чуть-чуть денег. Не могла же я забрать все! В последнее время ты был такой странный - я не знаю, где ты достал столько денег, но по-моему, ты завладел ими нечестным путём. Как пришли - так и уйдут. И от меня они уйдут также. Олег Дмитриевич поможет мне улететь в Штаты. И я буду счастлива. Помни всегда - ты и в самом деле мне очень дорог. Я буду всегда помнить тебя. С любовью, Надя. Прощай..."

Было ещё дальше, но что там было, у Виктора не хватило сил посмотреть. Он нервно потёр ладони и только сейчас заметил, что у него на руке нет кольца. Он пересилил себя и дрожащими руками взял записку.

"P.S. Олег Дмитриевич помог мне оформить развод. Мы свободны как ветер. Ты можешь вернуться домой, а можешь остаться здесь. Так сказал Олег Дмитриевич. Я предпочла США. У меня же там друг. Ты должен его помнить, его зовут Андрей Баранов. Он у нас на свадьбе был, а теперь обеспеченный учёный в Америке. Некоторое время я поживу у него, пока не обустроюсь. И, пожалуйста, не ищи меня. Вместе мы несчастливы. И знай, я тебя очень-очень люблю. И ты для меня навсегда останешься любименьким Витенькой. Целую в последний раз..."

Вот так все просто... В голове у этой вертихвостки всегда были только деньги, деньги, деньги. Вся ее жизнь была похожа на красивую обертку от бесполезного подарка. Отсутствие глубоких чувств компенсировалось тем, чего ей постоянно было мало - штуками, сотнями, тысячами.

После того как Виктор прочитал записку, у него где-то в области груди образовалась секундная пустота. И все... Стало как-то страшно от ощущения равнодушия ко всему, что ему написала Надя. Он получил свободу! А что еще ему было нужно?

Он почувствовал, как на него накатывает истерический смех. Ведь так недавно, всего неделю назад, он мечтал об этом, глядя в улыбающиеся зелено-голубые глаза сидящей напротив него Любы. Мечтал оказаться свободным... и вот теперь он свободен, но его Любовь исчезла, будто туманная дымка, без следа тающая на рассвете с первыми лучами солнца....

"Стоп! Почему без следа? - Остановил сам себя Виктор. Он знал как минимум две вещи о Любе: то, что она из Владимира и еще, что она работала в рекламном агентстве.... - Как там его?"

- Вот черт! Не помню! - вслух выругался Виктор, но у него еще было время, чтобы вспомнить. - Ничего, ничего, - успокаивал он сам себя, - пока вернусь в Москву может и вспомню, а там уже будет проще.

- Сами с собой разговариваете? - услышал он позади себя голос Олега Дмитриевича. Последнее время он не заглядывал в палату Виктора, и не трудно было догадаться почему, но сегодня все же зашел. - Я зашел вас обрадовать: вас завтра уже выписывают.

- Знаете доктор, уж лучше бы я умер. - он сказал еле слышно с такой тоской, будто все краски его жизни смешались в один комок, который встал у него в горле.

- Не говорите так, всё образуется...